Месяц: Февраль 2020

Мы часто слышим призывы отделять слова от поступков, якобы слова не способны никому навредить, что по сути есть попытка отделить физическое от метафизического как пол от гендера, используется и сводится это как правило к отрицанию существования метафизического насилия, как будто мы живем в двух разных мирах – мире языка и “реальном” физическом мире. Но как можно отрицать существование того, что определено как существующее другое для отрицания? Если бы вещи не существовали, могли бы мы определить их чтобы отрицать? Парадокс состоит именно в неосознании существования отрицаемой вещи, которая нашлась в процессе определения различий путем разделения от разделения базового относительно предыдущего порядка, но если этого разделения нет, то нет и не отрицаемой части и мы возвращаемся на предыдущий уровень, а значит то, что мы пытаемся доказать, так же не существует. Так группа, отрицая, что является меньшей группой от общей группы людей, например, цисгендерные люди доказывающие, что они и есть множество людей и других вариантов нет, не осознают своей идентичности, пытаясь потопить другие меньшинства и доказывает своё право на такую свободу, не желая быть меньшинством среди меньшинств и символически убивая неугодных, когда те появляются в лучшем случае, чаще просто игнорируя. Чтобы быть реакционером надо осознавать возврат того прогресса, который ты хочешь совершить. Реакционеры, отрицающие метафизическое насилие, хотят отделить физическое насилие от метафизического и жить, не неся ответственности за свои слова и при этом чтобы их слова имели ценность, множат сущности, бессмысленно выделяя не меньшинство от большинства по порядку, а точно такое же множество для построения дальнейшей логики, не замечая других сторон вопроса и не имея возможности к ним вернуться. Есть фрики, но мы-то не такие, мы нормальные люди – выделяется новое множество равное по весу старому, будущее множество из прошлого множества, отбросив сомнительные элементы, замещая, становится настоящим. Другое множество, одно из тех меньшинств, что могли бы быть вместо одного нового множества, становится ненастоящим. Ненастоящим будущим. Ненастоящее будущее отрицается как то, чего не существует и никогда не существовало. Но оно существует и не нуждается в доказательствах для того, кто знает о его существовании. Это знание делает ненастоящее настоящим, существующим. Мы отказываемся делать из будущего из прошлого настоящее. Нам нужно настоящее будущее. Нам необходимо отличать настоящее из прошлого от настоящего из будущего. Мы хотим множества из будущих множеств, которые мы можем видеть. Несуществующее как ошибка существует только в речи о вещах, свобода думать, как хочется, не делает вещи несуществующими. Нет разницы отделяет большинство слова от поступков или нет, ведь в итоге для них меньшинств как не существовало, так и не существует что в будущем от настоящего, что в прошлом от него же.